"Слайд-шоу о Бурятии"

10 особенностей Бурятии

'Дедушка Байкал'. Около половины побережья Байкала относится именно к Бурятии, но освоенность этого побережья не в пример меньшая, чем у иркутянских соседей. Любят и знают байкальского сига и омуля, лучший же омуль разводится в бурятском селе Посольском. К Байкалу в Бурятии отношение трепетное, можно сказать священное. И Бурятские надзорные инстанции работают активнее соседей, чтобы это понять, достаточно сравнить развитие инфраструктуры вдоль трассы Иркутск - Улан-Удэ на границе двух территорий. По Бурятской трассе можно ехать по побережью участками по 20-30 км, практически не встречая кафе, заправок и гостиниц. Это отнюдь не означает, что туризма в Бурятии нет. Просто в ряде байкальских районов он существует в формате диком, с нулевой отчетностью, но большой проходимостью, что приводит к постепенному истощению территорий. Сдвинуть установившийся баланс в сторону эффективных форм частно-государственного партнерства пока сложно, так как существует сейчас сфера услуг в прибайкальской зоне на правах полуподпольных, где проще вывесить табличку 'Купание запрещено', чем разбираться с требованиями, которыми должна отвечать земля рекреационного типа. Тем не менее, жители Бурятии свой Байкал и ценят, и любят. И очень настороженно относятся к любым в него вторжениям, будь то погружения 'Миров' или что другое. Потихоньку, на своих кухнях, они связывают любой природный катаклизм с этими погружениями и радуются, когда исследовательские работы приостанавливаются: 'Дедушка Байкал не любит, когда в нем ковыряются'.

Шаманизм был исконным для этих земель. Позднее он смешался с пришедшим из Монголии буддизмом и принесенным казаками православным христианством, а также сосуществовал рядом с сильным сообществом старообрядцев (семейских), поскольку они в Бурятию уезжали. Отдельная сильная диаспора бурятских евреев проживала в Баргузинском районе. И может быть самое удивительное, что осталось по сей день от этих вековых смешений, это их полифоничность и терпимость всех ко всем. Другими словами, в Бурятии на всякий случай все верят во все и почитают всех. С одной и той же бедой могут сходить к батюшке, ламе и к шаману. Большинство сакральных шаманских мест одновременно являются и буддистскими святынями. И нет ничего удивительного, в том, что приехав на буддистское место, можно прочесть там текст о 10 христианских заповедях.

Но вот что точно отличает российскую Бурятию, это путевые обычаи и почитание Хозяев мест. Эти места невозможно пропустить - они все увешаны разноцветными буддистскими флажками Хий Морин с молитвами Воздушному Коню Удачи и Счастья, синими шарфами (хадаки), а иногда и просто лоскутками ткани. В местах, особенно облюбованных поломниками и связанных с явлением Божеств, (например, камень богини Янжимы в Баргузинском районе), такие флажки увешивают целые рощи деревьев. Путники совершают обряды и жгут сладости и благовония рядом с такими местами, а если просто следуют мимо, то бросают монеты, спички, рис или конфеты, а также брызгают водку или молоко. Этим жестом выражая почитание хозяину места, чтобы он с миром впустил или выпустил со своей земли. Отсюда и пошло название 'брызгальных мест', и традиция 'брызгать' алкоголь во время любых застолий. Традиция соблюдается всеми - бурятами, евреями, русскими, местными и гостями. В общем, Бурятия буквально усыпана подношениями, что вынуждает администрацию некоторых дацанов писать таблички с просьбой не бросать монетки вокруг, а складывать их в ящики для подношений. Удивительно, но такой силы путевые обычаи достигли именно в Бурятии, у соседей - иркутян и монгол - они развиты намного слабее.

Национальная кухня. Соленый чай и мясо. Ну а если все-таки говорить про соленый чай, то в общепите районов или Города (как повсеместно уважительно называют Улан-Удэ) его конечно же не встретишь. Общеприняты обычный чай с молоком и, конечно же, любимые всеми бурятские мясные позы (в монгольском произношении - 'буузы'). Позы похожи на среднеазиатские манты или тибетские муму. Они готовятся на пару с фаршем или рубленным мясом и в каждом районе их вкус немного разный. Лучшие поздные (закусочные, где продают позы) в Городе на перечет, их знают все и они дорожат своей репутацией. Внешне это простая столовая или юрта, где представлено очень ограниченное меню (включающее часто только два пункта: 'поза - 22 рубля, чай - 5 рублей'). Зато позы там свежие и самые лучшие, а мясо в них - рубленное с салом и луком и очень вкусное. Соленый чай делают в горных районах и районах, где развита охота. Делают не для продажи, а для себя. Это смешение двух блюд - чая и каши. Мука грубого помола жарится в большом количестве масла с солью. Каша откладывается, а в котелок заливается приготовленный ранее чай. Получаются два блюда, очень согревающие и сытные. В готовую кашу могут добавить еще и сахар. По своей питательности охотнику может хватить такой еды на целый день, а мука занимает в сумке совсем немного места. Немного иначе, хоть и из похожих продуктов, готовится другое национальное бурятское блюдо - саламат. Здесь мука засыпается при помешивании в кипящую воду, а масло добавляется позднее, в готовую кашу. Саламат является ритуальным праздничным блюдом, его подают гостям и используют для подношений, бросая в огонь и обходя этот огонь трижды по кругу. Все это встречается и по сей день, особенно в отдаленных от города районах.

Источники и горы. Для Бурятии характерен большой перепад высот. В ней есть районы лесистые, степные и горные. Горных курортов, славящихся своими источниками, есть несколько на севере (в Северобайкальском и Курумканском районах) а также на юго-западе. Тункинский район, который единственный в России целиком имеет статус федерального национального парка, знаменит своими лечебницами и курортами (в том числе федерального значения). Иркутяне хорошо знают названия 'Аршан', 'Жемчужина', 'Шумак' и не мудрено, ведь район расположен всего в 200 км от Иркутска, и примерно в 300 км от Улан-Удэ. Тункинский район является переходом на пути между двумя уникальными озерами - российского Байкала и монгольского Хубсугула, где через пару лет будет открыт таможенный переход, с которым связывают множество программ развития туризма. Но еще дальше, западнее пограничных Монд, находится удаленный Окинский район, куда нет и наверное еще долго не будет асфальтовой дороги. Этот район горной Оки, иногда называемый Малым Тибетом. Горный, суровый по условиям жизни и климату, малонаселенный (всего чуть больше 5 тыс. жителей) район стоит особняком от окружающей его цивилизации. Он сохраняет свои устои и правила жизни, оставаясь не познанным даже для своих соседей. Не так много людей внутри Бурятии, кто там побывал (район имеет уникальные горные маршруты и целебные источники). И может самое характерное в нем заключается в том, что все друг друга знают (как говорил наш проводник: 'Я знаю всех, только детей иногда путаю').

Репутация. 'Вы уйдете, а нам здесь жить'. Существует ли бурятский менталитет? Точнее, чем житель Бурятии отличается от своих соседей? И здесь имеется в виду не национальный менталитет бурят (в Бурятии бурят около 20%), а скорее территориальный менталитет жителя Бурятии, потому что в этом и буряты, и евреи, и семейские, и просто русские жители Бурятии едины. Отличаются они и консерватизмом, и терпимостью. Низкой, в общем-то, предприимчивостью, но при этом хитростью и, конечно же, некоторой ленцой (скорее созерцательной жизненной позицией, чем деятельной). Но, самое примечательное, заботой о своей репутации. 'Вы уйдете, а нам здесь жить'. Когда слышишь это от жителя изолированной деревни, то прекрасно его понимаешь, но в Бурятии слышишь то же самое и от предпринимателя, и от чиновника в Городе. И это приводит иногда к осторожности и бездействию (ничего не делать, чтобы ни с кем не поссориться), а иногда к человечности, но чаще - и к тому, и к другому одновременно.

Приемные дети. И вот еще одна история про бурятскую землю. У бурят никогда не было брошенных детей. Если ребенок оставался без родителей, его брали родственники или просто соседи. Собственно и сейчас в детских домах Бурятии детей-бурят нет. И когда в прошлом году Президент республики В.В. Наговицын обратился с призывом, чтобы в Бурятии вообще не было детских домов, то на этот призыв буряты ответили тем, что стали усыновлять оставшихся брошенными русских детей. Это совпало с реформой подушевого финансирования, поставившей под угрозу существование малокомплектных школ в деревнях. Тогда учителя в бурятских сельских школах, для того, чтобы сохранить статус школы как средней (а не начальной), стали брать приемных детей в свои семьи. Это произошло в нескольких районах - Хоринском, Окинском, Курумканском и других. И, поскольку в детских домах не было бурят, то брали русских. Поскольку было мало маленьких, то брали подростков (шестой-седьмой класс). Поскольку было мало девочек, то брали мальчиков. Поскольку было мало благополучных, то брали сложных. И начинались истории в духе Макаренко. Русские дети попадали в бурятские семьи, потихоньку учили второй язык, осваивались с семейной жизнью, смягчались. Возможно ли такое в других частях нашей страны? Да, возможно. Но Бурятия стала здесь одной из самых терпимых.

Животноводство. Когда-то бурятам нельзя было работать с металлом, рубить лес и копать землю. Древний обычай сохранял землю и людей. Как выяснилось в последствии, эта земля богата урановыми рудами и работа с металлом сокращала жизнь кузнецов из-за высокой радиоактивности. Лес был очень ценен для изначально степного народа и запрет рубить его позволял сохранить лесные ресурсы в экологически ценной нише (рядом с Байкалом). До сих пор существует мнение, что вырубкой лесов в Сибири занимаются больше другие народности, чем собственно буряты, которые помнят свое старое табу. Ну а с раскопкой земель все совсем просто, что подтвердили эксперименты хрущевского времени с распашкой традиционно животноводческих земель под пашни (например, в Кижингинском районе). Слой плодородной почвы был настолько тонким, что за несколько лет истощался, а восстановление проходило десятилетиями. В общем, был резон в традиционном животноводстве, к которому сейчас все и вернулось. Вопрос только в том, что в сельском хозяйстве занято около 40% населения республики. А объективно при развитых технологиях, хватило бы 5%. Только сейчас сельское хозяйство выполняет социальную функцию, обеспечивая рабочие места, а при 5% таковой уже не будет. И все возвращается к традиционному консерватизму. В степных районах, где не бывает много снега, животные на выпасе круглый год. В более заснеженных прибайкальских в советские времена перешли на стойловое животноводство, сделавшее бурят более оседлыми. А выращивают тут коров, лошадей, коз и овец, иногда - свиней. И очень редко как в соседней Монголии можно встретить верблюдов.

БАМ и Транссиб. Дороги. Две железнодорожных магистрали опоясывают Бурятию. На северах - БАМ, на юге - Транссиб. И нет никакой перемычки между ними, ни железнодорожной, ни автомобильной. Вот и получается, что инфраструктурно 'Севера' (БАМ) ближе Иркутску (из Улан-Удэ туда только самолетом). А юг республики ближе Городу (Улан-Удэ). Большая территория экономически и инфраструктурно интегрирована слабо. Дороги где-то есть, где-то их нет совсем, где-то они сезонные. И, что поражает, не во всех местах, где дорог нет, жители хотели бы их иметь. Ведь асфальтовая дорога приведет к увеличению туристического трафика, к которому ни в управленческом, ни в экономическом, ни в экологическом, ни в психологическом смысле удаленные районы не готовы. Заселена же Бурятия в основном слабо. А районы есть бурятские, семейские, русские. Лесные, степные, горные. Обычаи и нравы, природа и климат настолько разнообразны, что трудно объединить их во что-то одно. А оно объединяется, и вот чем.

Семья, клан, род. Праздники. Бурятию обвиняют в клановости. Раньше - на кухне и шепотом, сейчас - с трибун и открыто. В большинстве отраслей, далеко не только в политике. И обвинения в общем-то справедливые. Говорят о тункинских, и курумканских бурятах (а также приезжих - иркутских и ольхонских), семейских русских из Тарбагатая и баргузинских евреях. На вопрос: 'Кто этот человек?', достаточно назвать место, откуда он: Кижинга, Закаменск, Хоринск. В общем, уважающий себя бурят, на вопрос: 'Кто ты?' должен назвать своих родных до седьмого колена. Впрочем, тогда почти у всех появятся в этих хитросплетениях знакомые и родственные связи. Ситуация усложняется еще обычаем отдавать и брать на воспитание детей, и давать им фамилию приемной семьи, сохраняя все связи с изначальным родом. В общем, поскольку экономически и инфраструктурно запад и север республики тяготеет к Иркутску, степные районы - к Монголии, а восток - к Чите, клановость имеет не только негативную, но и позитивную роль. И проявляется она не только у титульной национальности, но и у русского большинства. Она связывала землю в единое целое, позволяла сохранить нравы и обычай и делала Бурятию единым целым. Роды и кланы сосуществовали, взаимодействовали испокон веков, и продолжали усиливаться и ослабевать то и дело. Продолжают и сейчас. И сохраняют Бурятию такой, как она есть. Аутентичным островком жизни, другим, чем везде, другим, чем вокруг. И когда 'Большая земля' придет в этот мир? Кто знает, но он еще не отжил свой век, и может быть это справедливо. И буряты, и русские любят свою землю. Промыслы на ней, правда, почти позабыты - туристов удивляет, что настоящих бурятских сувениров здесь практически нет (только привозные монгольские). Потихоньку восстанавливается шитье национальной одежды и изготовление храмовых буддистских скульптур, да и только. Ну и праздники - Ехор, Сурхарбан, дни почитания ламы Итигелова. Красочные, колоритные, шумные. Особенно те, что организуются при дацанах и в районах. Тут и традиционный бурятский лук, и борьба, и скачки. Шутки вызывает то, что театрализованных скачках, где парень должен догнать и поцеловать на скаку девушку, парни обычно - буряты, а девушки - русские. Конечно, смеются местные, бурятку то они не догонят.

Расписание актуальных фототуров и фотоэкспедиций КГ "Арбор", см. в разделе фототуры, а также на сайте проводника фотопутешествий и автора курса репортажной фотографии Лены Павловой.